Борис Батыршин - Мартовские колокола [Litres]

Теперь дело пошло легче. Оставив переводы, Евсеин принялся сопоставлять загадочные «вставки» в манускрипте с фотокопиями пластин – и выяснил, что оказался прав. Вставки указывали на некую последовательность «носителей» – на порядок, в котором следовало располагать металлические листы. У исследователей их имелось около четверти от общего числа – из числа дублированных, разумеется. Всего, за вычетом повторов, это составляло чуть менее половины картотеки.

Последовательность удалось составить сразу – спасибо программе-распознавалке, отлаженной Олегом Ивановичем. Вникнув в предложение Евсеина, он бросил возню с переводами – и теперь исследователи сутками просиживали, перекладывая металлические листы. Но – увы, тексты на подобранных листах никак не стыковались меж собой. И тогда Евсеин, отчаявшись разгадать эту шараду, взялся за изучение самих пластин, то есть, как выразился потом Олег Иванович, «пошел по стопам Шлимана, а не Шампольона». Осматривая в сотый раз пластины, он нащупал подушечками пальцев какие-то крошечные неровности на их острых, как лезвия, кромках…

Молодость Вильгельма Евграфовича прошла весьма бурно. И среди безумств, которым ему довелось предаваться в прежние годы, была страсть к карточной игре – к счастью, кратковременная, иначе студент Московского университета по кафедре античных древностей Виля Евсеин был бы потерян для науки.

В числе прочих навыков, приобретенных на ниве игорного дела, стала редкая чувствительность подушечек пальцев – один из его тогдашних знакомцев научил Вилю кое-каким трюкам пароходных шулеров. Те ухитрялись ногтем делать насечки на кромках карт, и после нескольких сдач знали уже всю колоду. Вот и сейчас кончики пальцев послали доценту сигнал – обратить внимание на крошечные неровности на кромках «карточек».

Вильгельм Евграфович на радостях изрезал себе пальцы – кромки карточек мало уступали по остроте ножу. Но после пяти часов мытарств шестнадцать карточек, перемазанных (как и руки самого доцента) кровью и йодом, были выложены в квадрат – так, чтобы их кромки с совпадающими узорами стыковались между собой. И когда удалось таким образом пристроить около половины карточек, начались изменения. Сначала металл пластин заметно похолодел – и с каждой уложенной на место карточкой холодел все больше. Когда же была уложена четырнадцатая, пластины стали на глазах покрываться инеем. Они как бы «срастались» краями; сперва едва заметно, потом – уже вполне ощутимо. И чтобы оторвать одну от другой, приходилось прикладывать немалые усилия.

Два раза подбор последовательности (вернее назвать ее своего рода пазлом) прерывался буквально на последних шагах – недостающих карточек не оказывалось в той пачке, что удалось привезти из Александрии. Исследователи разбирали пазл, аккуратно помечали входившие в него пластины, и упаковывали их отдельно – чтобы завершить головоломку, придется вновь ехать в Египет. Но – Бог, как говорится, троицу любит: когда для завершения третьей попытки оставалось найти всего одну пластину, руки уже ощутимо тряслись. «Слипшиеся» фрагменты на глазах зарастали инеем, и Евсеин, повторяя про себя: «Спокойствие, только спокойствие» (присловье, заимствованное им у Олега Ивановича), – ощупывал края неиспользованных карточек.

«Не то… опять не то… три углубления, промежуток, два… так, похоже… нет, теперь – еще два, а нужно одно… Вновь не то… черт, как больно, пальцы, кажется, скоро потеряют чувствительность… есть!»

– Вот она, – нарочито спокойно сказал доцент. Он сел на стул и положил находку подальше от незавершенного пазла. В горле пересохло.

– Знаете… кхм… простите, Олег Иванович… знаете, я даже немного боюсь…

– ….И тогда пластинки срослись краями – и больше мы их разъединить не смогли.

– А пытались? – спросил Корф.

– Еще бы, – вздохнул Олег Иванович. – Но сразу ясно, что попытки эти ни к чему не приведут, – карточки просто превратились в один лист, да так, что следы стыков исчезли. Даже в микроскоп ничего не нашли. Быть может, специальные методы что-то и дали бы – ультразвуковое просвечивание, рентгенография, электронный микроскоп…

– А зачем? – пожал плечами Каретников. – Нет, я понимаю, с точки зрения науки… да. Но мы же получили нужный результат, так?

– Что верно, то верно, – кивнул Семенов. – Мы, даже не начав разбирать значки на листах, поняли, о чем там речь. Похоже, в руки нам попала техническая инструкция – из разряда тех, что составляют для бытовой техники. Примитивная, на уровне комиксов и мнемограмм, пошаговая – минимум текста и никаких подробностей насчет принципов, лежащих в основе процесса. А ведь это…

– …Для нас сейчас значения не имеет, – закончил за собеседника Каретников. – Главное – вы получили точную мето́ду действий.

– Прости, Макар, я не могу принять такого утилитарного подхода! – не выдержал Олег Иванович. – Ясно ведь, что мы имеем дело с неземной – или даже «иномирной» – технологией, а ты в упор не желаешь этого замечать! Тебе результат подавай, а в чем тут дело – вроде и не столь важно?

– А тебе, значит, «Звездные врата»[39] мерещатся? – не остался в долгу доктор. – Ну да, вот наладим машинку, прикрутим к ней компьютер, пару силовых шин – и двинем осваивать Галактику и добывать неземные технологии, так, что ли? А тебе не напомнить, кто из «Звездных врат» в итоге повылазил?

– Вот этого только не надо, ладно? – поморщился Олег Иванович. – Ты мне еще про ящик Пандоры расскажи!

– Я не понимаю, господа, – подал голос молчавший до сего момента Корф. – О каких звездных вратах вы говорите? Или вы полагаете, что этот портал может переносить нас на другие планеты Вселенной – на Марс, скажем, Луну, Сириус?

– На Марсе с Луной, барон, нечем дышать, – ответил Семенов. – Да и вообще – скучнейшие места: пыль, холод, кратеры и американские роботы. А у вас здесь даже их нет. Что до Сириуса – подозреваю, что и там ничего хорошего нас не ждет. Просто наш уважаемый доктор изволил вспомнить кое-какую фантастическую… скажем так, продукцию, причем сомнительного толка. И вот теперь пугает нас позаимствованными оттуда страшилками.

– Так, значит, вы, Андрей Макарыч, полагаете, что через этот портал…

– Да ничего я не полагаю, – взорвался Каретников. – А ты, Олегыч, хватит барону мозги пудрить. Простите, Евгений Петрович, я имел в виду лишь то, что сейчас для нас не играет роли, какие физические, химические или иные процессы лежат в основе всего этого. Важно лишь то, что эта вот комбинация пластин открывает для нас некую возможность, – и надо понять, как ее использовать!